Бельгия

Несмотря на то, что Бельгия является государством – участником основных международных договоров в сфере поощрения и защиты прав человека, а продвижение соответствующих высоких стандартов объявляется одним из ключевых приоритетов ее внутренней и внешней политики, здесь регулярно фиксируются случаи нарушения общепризнанных прав и свобод. Во многом благодаря деятельности СМИ, национальных и международных правозащитных организаций такие факты, как правило, становятся достоянием общественности, однако власти не всегда принимают меры по исправлению ситуации.

В государстве функционирует несколько официальных правозащитных органов с различными мандатами, включая Межфедеральный центр по обеспечению равенства возможностей («Униа»). При этом в 2019 г. был принят Закон «О создании Федерального института по защите и поощрению прав человека». В этой связи обеспокоенность международных мониторинговых органов вызывает вопрос о координации между новым и уже действующими учреждениями[94]. Мандат института на федеральном уровне пока ограничен и не включает в себя полномочий принимать индивидуальные жалобы.

Согласно отчету центра за 2021 г. в «Униа» поступили 10610 сообщений о предполагаемых случаях дискриминации, использования языка ненависти или совершении каких-либо действий из ненавистнических побуждений. Это на 12% больше, чем в 2020 г. (9466 сообщений). Из них 35% касались дискриминационного эффекта мер, связанных с коронавирусными ограничениями (в 2020 г. – 16%): в сфере функционирования СМИ – 1054 сообщения; приобретения товаров и пользования услугами – 712; общественной жизни – 508. По итогам рассмотрения сообщений в «Униа» было открыто 2379 индивидуальных дел. Рост на 9% по сравнению с предшествующим годом объясняется возобновлением функционирования ряда отраслей, чья деятельность была вынужденно приостановлена в 2020 г. по причине кризиса в сфере здравоохранения. Наблюдается незначительное снижение числа дел о проявлениях расизма: 897 в 2021 г. в сравнении с 956 в 2020 г. Среди наиболее частых оснований для дискриминации называются также: инвалидность (538 дел в 2021 г. по сравнению с 519 в 2020 г.), состояние здоровья (391 дело в 2021 г. по сравнению с 162 делами в 2020 г.), религиозные и иные убеждения (243 дела в 2021 г. по сравнению с 261 в 2020 г.)[95].

Кроме того, по инициативе федерального центра был запущен проект «Улучшение качества сбора данных о равенстве в Бельгии», в рамках которого разрозненные и ранее не структурированные данные о фактах проявления дискриминации собираются в одном месте и распределяются по группам в зависимости от признаков, которые лежат в основе неравного отношения[96].

В 2023 г. предусмотрено прекращение участия Фландрии в деятельности «Униа». Данный орган больше не будет иметь полномочий по оказанию помощи лицам, пострадавшим от дискриминации в сферах, находящихся в ведении региона. Вместо этого планируется создание фламандского органа по правам человека и борьбе с дискриминацией. По мнению экспертов, в результате этого Межфедеральный центр потеряет часть своих ресурсов, а система поощрения и защиты прав человека еще больше усложнится[97].

Власти Фландрии также продолжают выступать против ратификации Рамочной Конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств[98]. Европейскую хартию региональных языков и языков меньшинств Бельгия не подписала. При этом ситуация в этой сфере является далеко не безоблачной. Так, НПО «Ассоциация по поддержке франкофонии во Фландрии» указывает на ущемленность в правах проживающих на севере страны валлонов. В частности, для них органичен доступ к социальному жилью, франкофонные культурные объединения лишены возможности претендовать на финансирование со стороны региона, в подавляющем большинстве коммун документооборот на уровне органов местного самоуправления осуществляется лишь на нидерландском языке, что противоречит конституционным положениям о языковой свободе.

В свою очередь, функционирующая в рамках Совета Европы Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН) подвергла критике отсутствие в стране независимого органа, в компетенцию которого входили бы вопросы дискриминации по языковому признаку, несмотря на то, что его создание предусмотрено на законодательном уровне[99].

В докладе Агентства ЕС по основным правам человека (АОПЧ) за 2022 г. приведены результаты проведенного в Антверпене исследования, направленного на изучение уровня дискриминационных настроений в среде местных работодателей. В его рамках в ответ на 1440 объявлений о вакансиях в адрес нанимателей были направлены 2880 заявлений о приеме на работу. В результате было установлено, что шансы кандидатов, чьи имена имеют нефламандское происхождение, занять желаемый пост на 17% ниже, чем у тех, кого «зовут по-фламандски»[100].

В июле 2022 г. правительством Бельгии одобрен национальный план действий по борьбе с расизмом в соответствии с решениями Всемирной конференции против расизма в Дурбане (ЮАР) в 2001 г. Документ включает 70 мер, направленных на борьбу с расовой дискриминацией в области занятости, оказания услуг, государственного управления, убежища, миграции, правосудия, правоохранительной и других сферах.

Вместе с тем в мае 2021 г. бельгийские власти отвергли вынесенную в рамках Универсального периодического обзора Совета ООН по правам человека рекомендацию о закреплении в национальном законодательстве прямого запрета на расовое профилирование. При этом существование этой проблемы не раз подтверждалось социологическими исследованиями. В частности, в июне 2019 г. ученые из Антверпенского университета опубликовали данные, согласно которым молодых людей – представителей этнических меньшинств полицейские останавливают для проверки документов в три раза чаще, чем остальных граждан. В работе делается вывод, что подобная практика подрывает доверие этой группы населения к органам правопорядка[101].

Озабоченность Комитета по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) также вызвал риск злоупотреблений, которые могут возникать на практике в результате свободного толкования термина «разумные основания», используемого в Законе «О деятельности полиции» относительно права стражей порядка производить проверку документов, удостоверяющих личность[102].

Помимо этого, бельгийское законодательство до сих пор не содержит положений относительно объявления противозаконными любых организаций, подстрекающих к расовой дискриминации. Нет в нем и норм, позволяющих запрещать «губительные для свободы» партии или фактически существующие организации, поощряющие расовую дискриминацию[103].

Особую обеспокоенность международных органов по правам человека вызывает тяжелое положение, в котором находятся представители цыганского национального меньшинства. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам (КЭСКП) в марте 2020 г. отметил упущения в реализации Национальной стратегии интеграции рома и отсутствие конкретных мер борьбы с дискриминацией в отношении представителей этой группы. Эксперты высказали критику в связи с ростом числа принудительных выселений и одновременным отсутствием на федеральном уровне соответствующих агрегированных данных, а также тем, что трейлеры как места проживания не получают адекватной защиты на законодательном уровне[104].

Ранее Межфедеральный центр «Униа» также заявлял о своей обеспокоенности в связи с проведением 7 мая 2019 г. крупномасштабной операции «Страйк» в рамках расследования крупной автомобильной мошеннической схемы. В ходе нее был проведен рейд по автостоянкам, итогом которого стала конфискация 90 домов на колесах. В результате проживавшие в них люди остались без крова. По мнению представителей центра, предпринятые правоохранителями меры были чрезмерными и негативно сказались на положении семей, в составе которых есть дети, пожилые люди и лица, имеющие проблемы со здоровьем[105].

В своем докладе по Бельгии, подготовленном в рамках шестого мониторингового цикла, ЕКРН отметила тенденцию к все большей маргинализации кочевых общин и их обнищанию. В документе также отмечается нехватка в стране транзитных и долгосрочных стоянок[106].

В мае 2021 г. КЛРД также отметил, что по-прежнему актуальными остаются проблемы бедности и социальной изолированности народа рома, в особенности детей[107]. Помимо этого, в общинах рома сохраняются детские и/или принудительные браки[108].

Среди представителей этой группы по сравнению с остальной частью населения высок процент безработных. Лишь немногие цыгане имеют медицинскую страховку. Наряду с этим КЛРД указал, что пандемия COVID-19 крайне негативно сказалась на и без того ограниченных возможностях цыган и кочевников пользоваться своими социальными, экономическими и культурными правами[109].

Вместе с тем в качестве примера позитивной практики можно привести создание в городах, где проживают крупные цыганские общины (в частности, в Генте, Синт-Никласе, Антверпене, Брюсселе), института «проводников добрососедства» («neighbourhood stewards»). Задачей последнего является налаживание связей между рома, городской администрацией и социальными службами. Активная работа проводится и со школами, где обучается большой процент детей-цыган[110].

Оживленные дебаты в бельгийском обществе по-прежнему вызывает вопрос о ношении головных платков. Решение об их полном запрете в учреждениях высшего образования было отменено Государственным советом, постановившим, что применять подобную меру следует избирательно и что это должно быть оправдано спецификой самого учреждения. Тем не менее, по информации ЕКРН, никаких практических последствий вынесения названного вердикта не последовало: в учреждениях высшего образования (вне зависимости от того, являются ли они официальными, независимыми, субсидируемыми, религиозными или нерелигиозными) по-прежнему действуют правила внутреннего распорядка, запрещающие ношение религиозной символики.

В своем последнем докладе эксперты Комиссии рекомендовали властям обеспечить условия для того, чтобы решения, принимаемые школами и высшими учебными заведениями относительно установления запрета на ношение религиозных символов или одежды, отвечали принципу законности и принимались на недискриминационной основе[111].

В свою очередь КПЧ подверг критике законодательство о ношении паранджи в общественных местах. Тот факт, что оно предусматривает в качестве санкции наложение штрафа или тюремное заключение, свидетельствует о несоразмерном вмешательстве в свободу исповедовать свою религию или убеждения. Кроме того, Комитет обеспокоен запретом на ношение религиозных символов на работе, в некоторых государственных органах, а также учителями или учащимися государственных школ, что может привести к дискриминации и маргинализации некоторых лиц, принадлежащих к религиозным меньшинствам[112].

Наряду с перечисленными мерами ухудшению отношения бельгийцев к мусульманскому сообществу не в последнюю очередь способствуют ксенофобские высказывания, появляющиеся в политическом дискурсе. В докладе Агентства ЕС по основным правам человека (АОПЧ) за 2022 г. зафиксирован случай, когда со стороны руководства одной из политических партий прозвучали обвинения в адрес приверженцев ислама в связи с ростом случаев заболевания коронавирусной инфекцией в Антверпене[113]. В ежегодном докладе о деятельности «Униа» за 2020 г. уточняется, что речь идет о Т. ван Грикене, главе партии «Фламандский интерес» («Vlaams Belang»)[114].

Лица африканского происхождения подвержены расовой дискриминации в сферах трудоустройства, образования, жилья. В частности, среди них отмечается высокий процент безработных и лиц, выполняющих низкоквалифицированный труд. Темнокожие также недопредставлены в сфере государственного управления, СМИ, культурной, научной, университетской среде[115].

Задержание в марте 2021 г. в Льеже мигрантки из Конго породило очередную волну общественного недовольства и вылилось в проведение демонстрации в защиту лиц африканского происхождения под лозунгом «Black Lives Matter». Женщина обвинила полицейских в расизме и насилии. Начавшаяся мирно стихийная акция протеста закончилась столкновениями митингующих с полицией[116].

Ранее аналогичная ситуация имела место в январе того же года в Брюсселе, где массовые беспорядки вспыхнули после того, как в полицейском участке погиб 23-летний выходец из Гвинеи. Он был задержан после отказа представить стражам порядка документы и попытки бегства. В участке ему стало плохо, он потерял сознание и умер[117].

11-12 апреля 2020 г. в мигрантском районе Брюсселя Андрелехт также имели место массовые выступления. Поводом к тому послужила гибель молодого человека в результате столкновения с автомобилем при попытке убежать от полицейского патруля. Стычки с полицией закончились применением водометов и массовыми задержаниями.

В 2021 г. КЛРД выказывал озабоченность в связи с сообщениями о случаях гибели от рук правоохранителей мигрантов, соискателей убежища и лиц, принадлежащих к этническим меньшинствам. Указывается, что подобная практика набирает обороты в контексте контроля за соблюдением мер по обеспечению самоизоляции в связи с пандемией COVID-19.

Обращает на себя внимание тот факт, что случаи насилия со стороны полицейских, продиктованного расистскими соображениями, расследуются изолированно. Не существует единого последовательного и систематического подхода к искоренению данной проблемы, что, по мнению экспертов КЛРД, может свидетельствовать о существовании в Бельгии структурной дискриминации[118].

На волне движения «Black Lives Matter» в Бельгии в 2020 г. была учреждена специальная парламентская комиссия по колониальному прошлому. В декабре 2022 г. после двух с половиной лет изучения того, как метрополия обращалась с тремя своими колониями (нынешние Демократическая Республика Конго, Руанда и Бурунди), и подготовки 128 рекомендаций для Палаты депутатов эксперты были вынуждены прекратить работу. Причиной провала стало отсутствие консенсуса относительно формулировок, выражающих отношение официальной Бельгии к собственным действиям в прошлом: в то время как, по мнению социалистов и экологов, Брюсселю следовало за них «извиниться», либералы выступили за выражение «глубочайшего сожаления» по примеру короля Бельгии Филиппа. В отсутствие согласия по этому вопросу итоги работы комиссии так и не были вынесены на голосование, а подготовленные рекомендации не были представлены в парламенте[119].

Отмечается рост числа проявлений антисемитизма. Большинство случаев зарегистрировано в Брюсселе и Антверпене. Среди них преобладают оскорбления евреев в общественных местах, акты вандализма (вывешивание свастики, националистические наклейки на здании Еврейского музея и Центра документации по Холокосту и правам человека), письменные и устные угрозы, антисемитские высказывания, публикуемые в Интернете. В 2018 г. в Бельгии вынесен как минимум один судебный приговор за отрицание Холокоста.

В марте 2019 г. была поставлена точка в резонансном преступлении против представителей еврейской общины Бельгии (тогда в результате нападения 24 мая 2014 г. в Еврейском музее в Брюсселе погибло 4 человека; преступление вызвало в Бельгии и по всей Европе волну возмущения, негодования и сочувствия к еврейской общине страны). Виновный был приговорен судом присяжных к пожизненному заключению. Суд также отметил в своем решении антисемитский характер нападения[120].

КЛРД указал также на многочисленные сообщения о случаях правонарушений на почве ненависти, поступавшие с начала пандемии COVID-19 и направленные, в частности, на лиц азиатского происхождения. Отмечен рост использования языка ненависти, в особенности антисемитского и исламофобского характера, а также ужесточение в Интернете и социальных сетях риторики в отношении мигрантов, беженцев и соискателей убежища[121].

Система сбора данных об использовании языка ненависти и совершении преступлений на почве ненависти не позволяет идентифицировать, какие из них являются проявлениями антисемитизма, исламофобии, антицыганизма, афрофобии или ненависти к лицам азиатского происхождения. Она также недостаточно достоверно отображает, с какими конкретно проблемами сталкиваются различные группы жертв[122].

Остро ощущаются последствия миграционного кризиса. Основная претензия правозащитников к бельгийским властям в данной области – ненадлежащие условия содержания соискателей убежища, нелегальных мигрантов и членов их семей. Зачастую потенциальным беженцам приходится размещаться на улице.

Неудовлетворительная миграционная политика бельгийского правительства становится предметом жесткой критики и на национальном уровне. В декабре 2022 г. депутаты и сторонники оппозиционной партии «Les Engagés» провели акцию перед зданием штаб-квартиры правящей партии «Open VLD»: всю ночь они оставались на улице, предварительно разбив палатку, подобно мигрантам. Поводом к тому стало отсутствие подвижек в решении вопроса с размещением просителей убежища (а их число, по различным оценкам, составляет от 2 до 3 тыс.), в то время как температура на улице опустилась ниже нуля[123]. Число детей среди тех, на кого не хватило теплого жилья, по сведениям агентства «Anadolu», составило не менее 21[124].

При этом появление в стране беженцев с Украины в 2022 г. лишь усугубило и без того неблагоприятное положение, в котором находились мигранты африканского и азиатского происхождения. Ускоренный порядок предоставления украинцам видов на жительство, разрешений на работу, жилья, а также доступа к системе соцобеспечения отсрочил разрешение всех этих вопросов для всех нуждающихся других национальностей[125].

Одновременно подпольным бизнесом по нелегальной перевозке мигрантов из стран Ближнего Востока и Северной Африки в Европу налаживаются транзитные каналы через территорию Украины. На это, в частности, указывал представитель крайне правой партии «Фламандский интерес» Д. ван Лонгенховен, отмечая, что из всех соискателей убежища, заявляющих о себе как о выходцах с Украины, каждый третий не имеет к ней никакого отношения.

Возможности приема мигрантов остаются ограниченными. Подавляющее большинство центров размещения уже полностью заполнены или перенаселены[126]. Причинами этого, по мнению экспертов, являются дефицит финансирования профильных служб и нехватка подготовленных кадров.

25 февраля 2021 г. Конституционный суд Бельгии в качестве необходимой меры, служащей целям пограничного контроля, признал практику систематического задержания лиц, ходатайствующих о международной защите[127].

Между тем последнее становилось предметом критики КЭСКП в марте 2020 г. С особой обеспокоенностью Комитет отметил возвращение к практике лишения свободы семей, беременных женщин и детей из числа мигрантов[128].

Для лиц, находящихся в стране без надлежащего правового обоснования и пострадавших в результате уголовного правонарушения, обращение в полицейский участок с жалобой может закончиться арестом для целей иммиграционного контроля. Такое положение дел противоречит принципу запрета криминализации жертв преступления[129]. Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин в ноябре 2022 г. отмечал, что страх быть высланными из страны является фактором, затрудняющим доступ к правосудию для жертв насилия[130]. КЛРД и КЭСКП добавляют к этому, что риск депортации также негативно сказывается на осуществлении таких основных прав, как право на образование, на доступ к здравоохранению и жилью. Даже для получения срочной медицинской помощи нелегальные мигранты должны пройти множество сложных и дорогостоящих бюрократических процедур[131].

В 2019 г. одной из рекомендаций ЕКРН бельгийским властям, подлежащей промежуточному контролю, стала отмена требования к лицам, оказывающим услуги как частного, так и публичного характера, сообщать органам, уполномоченным в сфере миграционного контроля, о своих подозрениях касательно предположительно нелегального статуса пребывания того или иного лица на территории страны. Прежде всего это касалось работников сфер охраны труда и правосудия, для того чтобы у работников, пусть и не имеющих законных оснований для нахождения в Бельгии, была возможность получить от работодателя задолженность по заработной плате и в случае необходимости иметь доступ к механизмам подачи жалоб. Однако в сентябре 2022 г. эксперты Комиссии были вынуждены констатировать, что правительство по-прежнему не предприняло никаких действий на этом направлении[132].

Комитет против пыток (КПП) в августе 2021 г. с обеспокоенностью отмечал нечеткость положений бельгийского законодательства, касающихся возможности отказа в предоставлении статуса беженца или дополнительной защиты, в случае если запросившее их лицо представляет угрозу для национальной безопасности.

Чрезвычайно длительные сроки пребывания в стране без возможности легализовать свое положение толкают мигрантов на отчаянные поступки. В 2021 г. около тысячи человек, часть из которых не может получить в Бельгии официальные документы уже более 10 лет, разместившись в костеле в центре Брюсселя, объявили голодовку. Некоторые мигранты зашили себе рты, другие предпринимали попытки суицида. Под давлением общественности власти страны объявили о том, что рассмотрение запросов на выдачу документов будет ускорено «по гуманитарным соображениям» и «по медицинским показаниям»[133].

Вызывают обеспокоенность «карательные» меры властей в отношении сочувствующих мигрантам или беженцам. Так, два журналиста, социальный работник и еще один человек предстали перед судом за то, что они предоставили убежище или иным образом поддержали мигрантов[134].

Известно о случаях размещения бельгийскими властями несовершеннолетних в закрытых центрах. На то, что несопровождаемые дети помещаются в центры для взрослых соискателей убежища, указывал Комитет по правам ребенка (КПР) в январе 2019 г. Он также отмечал, что в Бельгии широко распространены случаи исчезновения несопровождаемых детей, следующих транзитом через территорию страны[135].

В докладе АОПЧ за 2022 г. зафиксирован факт длительного содержания нескольких детей в закрытых центрах с целью определения возраста. Вкупе с необходимостью соблюдения карантинных ограничений, связанных с COVID-19, указанная процедура заняла больше положенного времени, в результате чего двое мигрантов, признанных в итоге не достигшими совершеннолетия, провели в заключении не менее 20 дней[136].

КЛРД указывает на сообщения о чрезмерном количестве иностранцев в бельгийских пенитенциарных учреждениях. При этом отсутствуют достоверные данные касательно их гражданского или этнического происхождения, в особенности применительно к длительности заключения[137].

Миграционная проблематика стала одним из ключевых сюжетов избирательной кампании 2018-2019 гг. Обращает на себя внимание волна не всегда согласующейся с международными обязательствами Бельгии охранительной риторики со стороны представителей правых партий и националистических движений. Так, например, высказывались предложения о немедленной высылке всех нелегалов, «зачистке» парков и вокзалов, о предоставлении мигрантам «особого статуса», который предполагал бы возможность доступа к социальным пособиям лишь после нескольких лет пребывания в стране. Бельгийские правозащитники раскритиковали появившийся непосредственно накануне выборов дискриминационный циркуляр полиции, призывающий администрации школ предоставлять правоохранительным органам досье на «трудных» подростков из мигрантской среды.

Несовершенной, по мнению ЕКРН, остается также интеграционная политика бельгийских властей. Концентрируясь на приобретении переселенцами определенных, в частности языковых, навыков и ознакомлении с образом жизни общества государства приема, она не поощряет развитие культурного разнообразия среди населения в целом и не стремится к преодолению существующих дискриминационных практик в отношении мигрантов[138].

Далека от благополучной также ситуация в сфере защиты прав детей. Недостаточный доступ франкоязычного меньшинства к образованию на французском языке в Брюссельском столичном регионе; опасность школьного отсева вследствие запрета ношения религиозных символов в государственных учебных заведениях; нерегулярность посещения дошкольных учреждений и диспропорции между регионами и социально-экономическими группами; нехватка данных о детях рома, в частности для проведения оценки эффективности принимаемых мер по упрощению их доступа к образованию; фактическая сегрегация детей на основе социального происхождения и трудности, которые испытывают дети-инвалиды в учебных заведениях[139] – это далеко не полный перечень проблем, вызывающих обеспокоенность мониторинговых органов.

Так, КПР указывал на усиливающуюся тенденцию радикализации детей и разжигания ненависти. В стране по-прежнему широко распространены случаи травли и насилия в школах, причем со стороны не только учеников, но и учителей. Из-за предрассудков и дискриминации трудности в получении образования испытывают несовершеннолетние мигранты[140].

Фиксируется постепенное ухудшение здоровья маленьких бельгийцев. Эксперты КПР отмечают, что все большее число детей оказываются подвержены стрессу, все большие масштабы набирает проблема суицида среди несовершеннолетних. В этой связи указывается на недостаточный объем оказания своевременной первичной психологической помощи, которая более эффективна на начальных стадиях развития психологических проблем, нежели применяемые обычно медикаментозная терапия и помещение в психиатрические учреждения[141].

Кроме того, КПР отметил, что данные о случаях жестокого обращения с ребенком, насилия в семье, занижаются властями или регистрируются не в полном объеме, а также обратил внимание на проблему сексуальных домогательств в общественных местах[142].

В свою очередь КЭСКП сообщал о своей обеспокоенности количеством рожденных от граждан Бельгии детей, которые все еще находятся в зонах конфликта, и условиями, в которых они там находятся, без доступа к четкой и справедливой процедуре, установленной для репатриации всех этих детей в соответствии с принципом наилучшего обеспечения интересов ребенка[143].

В национальных и международных правозащитных кругах высказывается мнение, что в своей контртеррористической деятельности бельгийские власти в ряде случаев заходят слишком далеко, используя вопросы борьбы с терроризмом и обеспечения безопасности в качестве предлогов для ограничения свободы выражения мнения и вмешательства в частную жизнь граждан. Критике подвергается, в частности, закрепленная на законодательном уровне практика массового предоставления правоохранителям работниками социальных органов личной информации об их подопечных. Передача данных налажена через «Отделы комплексной безопасности на местном уровне», учрежденные в каждой коммуне Бельгии. Эти структуры, объединяющие сотрудников полиции, представителей районных администраций и социальных работников, в частности, систематизируют информацию о зарегистрированных на территории муниципалитета радикально настроенных элементах. Правозащитники настаивают на том, что выстроенная таким образом система потенциально предполагает нарушение ст. 23 Конституции Бельгии, гарантирующей равные права на социальную защиту, доступ к системе здравоохранения, юридической помощи.

С сентября 2017 г. на соцработников была возложена обязанность докладывать в полицию о подозрениях относительно возможных связей своих клиентов с террористами. Однако в марте 2019 г. Конституционный суд отменил соответствующую норму как нарушающую право на неприкосновенность частной жизни.

КПЧ в 2019 г. подверг критике отсутствие правовых гарантий в отношении процедур сбора и обработки данных в целях предупреждения терроризма и насильственного экстремизма и борьбы с ними, а также положения Кодекса бельгийского гражданства и Консульского кодекса, позволяющие лишить гражданства лицо, представляющее серьезную угрозу для общественного порядка или безопасности.

КПП с обеспокоенностью отметил введение новых методов расследования преступлений, связанных с терроризмом, в частности возможность круглосуточного проведения обысков и внедрение гражданских лиц для работы «под прикрытием». В этом же ряду – использование нечетко определенного понятия «радикализация» для: a) превентивного устранения террористической угрозы с помощью чрезвычайных мер и б) применения к так называемым «радикально настроенным» заключенным особого режима с повышенными мерами безопасности или помещения их в блоки «D-Rad:Ex» («дерадикализации») со значительными ограничениями, без соблюдения принципа состязательности и возможности пересмотра решения.

В июле 2021 г. в рамках международного журналистского расследования под названием «Pegasus Project» было установлено, что шпионское программное обеспечение, разработанное израильской компанией «NSO Group», использовалось для слежки за бельгийскими гражданами, активистами и высокопоставленными политиками.

Нерешенной остается также проблема систематического незаконного использования полицейскими служебных баз данных в личных целях.

Нередки случаи превышения полномочий и применения чрезмерной силы работниками правоохранительных органов, в том числе при разгоне демонстраций и протестных акций. Так, в отношении участников митингов против коронавирусных ограничений силы правопорядка использовали спецсредства, включая водометы и слезоточивый газ[144]. По сообщениям местных СМИ, во время беспорядков один демонстрант потерял сознание после того, как его сбил грузовик с водометом[145].

В свою очередь КПЧ отмечает расхождение между количеством жалоб на жестокое обращение со стороны сотрудников полиции, поданных в Постоянный комитет по надзору за полицейскими службами, и количеством судебных расследований, обвинительных приговоров и дисциплинарных санкций, наложенных Следственной службой за такие действия. Кроме того, сомнения у экспертов вызывает степень независимости Постоянного комитета[146].

Одна из наиболее острых проблем бельгийской системы правосудия – это авральный режим функционирования пенитенциарных учреждений. Острие критики независимых экспертов направлено, в первую очередь, на переполненность тюрем. На это, в частности, обращал внимание КПЧ в 2019 г. [147]

Согласно ежегодно публикуемым статистическим данным Совета Европы Бельгия регулярно оказывается среди стран с самым высоким уровнем заполненности тюрем в Западной Европе. В 2022 г. на 100 мест тюремного содержания приходилось 108 заключенных. В декабре 2021 г. в городской тюрьме Антверпена с потенциалом размещения в 439 мест находилось 748 человек.

Международные эксперты в своих докладах обращают внимание официальных властей на недостаточность применения мер наказания, альтернативных лишению свободы[148]. Вместе с тем следует отметить, что Федеральное правительство уже с начала 2000-х гг. предпринимает попытки сократить количество заключенных. После прихода к власти кабинета Ш.Мишеля для Министерства юстиции была поставлена цель снизить количество отбывающих наказание до 10 тыс. человек. Работа по уменьшению этого показателя осуществлялась путем профилактики правонарушений и вынесения более мягких приговоров за преступления малой тяжести (замены лишения свободы либо домашним арестом с обязательным ношением электронного браслета, либо исправительными работами). В ноябре 2018 г. министр юстиции Бельгии К.Геенс заявил, что цель достигнута и в тюрьмах Бельгии содержатся менее 10 тыс. человек. Однако уже в январе 2019 г. этот показатель вновь превысил установленную планку и составил 10 305 человек.

Еще одна немаловажная проблема пенитенциарной системы Бельгии – действующий в стране запрет на ношение огнестрельного оружия для персонала тюрем. Из экипировки сотрудникам разрешены только дубинки, реже – электрошокеры и рации. Существует специальная экипировка на случай тюремного бунта, состоящая из защитного костюма и щита. Как правило, при возникновении чрезвычайной ситуации персоналу исправительного учреждения предписано блокировать все выходы из тюрьмы и ждать прибытия вооруженной полиции. Это приводит к снижению уровня безопасности исправительных учреждений и увеличивает шансы заключенных на побег. Показательный случай был зафиксирован в тюрьме под Остенде, где подельники одного из отбывающих наказание наняли в частной фирме вертолет и, прилетев на нем в тюрьму, забрали его прямо с прогулочного двора. Охрана в связи с отсутствием каких-либо оборонительных средств оказалась неспособна что-либо предпринять в этой связи.

Как показывают исследования, большая часть тюремного персонала в связи с постоянным стрессом страдает хроническими заболеваниями, в том числе нервными расстройствами и на этой почве избыточным весом. Забастовки работников тюрем, требующих улучшения условий труда, – частое явление в Королевстве. При этом международные мониторинговые структуры не перестают обращать внимание властей на то, что подобные забастовки персонала самым негативным образом сказываются на положении заключенных[149].

Среди других выделяемых экспертами проблем – отсутствие доступа лишенных свободы лиц к здравоохранению и медицинским услугам и в то же время чрезмерное использование лекарств в пенитенциарных учреждениях, содержание лиц с психическими расстройствами в психиатрических отделениях тюрем, где необходимый уход и лечение являются недостаточными, а также высокое число самоубийств в местах содержания под стражей[150].

Большой резонанс имело дело тунисца Н.Трабелси[151], чью экстрадицию в США Апелляционный суд Брюсселя 12 сентября 2022 г. признал противозаконной. Суд пришел к выводу, что данное решение Минюста Бельгии нарушило закрепленный на законодательном уровне принцип, запрещающий дважды наказывать за одно преступление. За каждый год, проведенный в американской тюрьме, потерпевшему назначена выплата в 10 тыс. евро (общая сумма приближается к 100 тыс. евро). Властям предписано рекомендовать бельгийским участникам процесса в США отказаться от дачи показаний, поскольку в противном случае они будут способствовать нарушению прав подсудимого. Кроме того, согласно Апелляционному решению суда в Госдепартамент США должно быть направлено требование о возвращении Н.Трабелси в Бельгию. СМИ обращают внимание на негуманный характер содержания Н.Трабелси под стражей: в звукоизолированной и круглосуточно освещенной камере практически без права на контакты с семьей. В результате длительного пребывания в подобных условиях у него проявились многочисленные хронические заболевания.

Критике КЛРД подверглось сохранение практики торговли людьми и заметное увеличение в последние годы числа случаев закрытия дел без передачи их в прокуратуру. При этом отмечается недостаточность как финансовых, так и человеческих ресурсов для эффективной борьбы с этим явлением, в том числе для выявления конкретных случаев и защиты жертв[152].

В июле 2022 г. широкое освещение в бельгийской прессе получило скандальное дело о привлечении к принудительному труду более 150 человек, в основном филиппинцев и бангладешцев, в ходе строительства завода компании «Borealis» в Антверпене.

Международные мониторинговые органы фиксируют ряд проблем и в сфере охраны права бельгийских граждан на труд. Так, по мнению КПЧ, в стране отмечается весьма низкий уровень занятости инвалидов в частном секторе, сохраняется безработица и практика неполной занятости среди молодежи и лиц старше 55 лет. Кроме того, обеспокоенность экспертов вызывают: отмена мер по развитию занятости среди лиц старше 50 лет; непропорциональное расхождение показателей безработицы среди различных категорий занятости в зависимости от уровня квалификации; отсутствие законодательного признания права на забастовку[153].

Наряду с этим КЭСКП среди проблемных аспектов выделяет дискриминацию в отношении женщин в экономической и социальной сферах, в частности сохранение разрыва в оплате труда между мужчинами и женщинами, а также препятствия, с которыми женщины сталкиваются при доступе к руководящим должностям в государственном и частном секторах. Отмечаются также трудности при доступе к постоянной занятости для женщин, в частности для матерей с детьми[154].

Согласно вызвавшему большой общественный резонанс опросу, проведенному Гентским университетом в июне 2022 г., с проявлениями сексуального насилия в Бельгии сталкивались 81% женщин и девушек в возрасте от 16 до 69 лет.

В ходе первой волны коронавирусных ограничений (март и апрель 2020 г.) все три действующих в стране центра помощи жертвам сексуального насилия сократили число одновременно размещаемых на их территории пострадавших. Согласно данным исследования, проведенного в феврале 2021 г., по сравнению с тем же периодом в 2018 и 2019 гг. прием нуждающих в помощи сократился вполовину. Таким образом, введение в Бельгии карантина послужило для жертв сексуального насилия препятствием для доступа к помощи[155].

Международное правозащитное сообщество выражает определенную обеспокоенность ситуацией с независимым функционированием СМИ в Бельгии. По оценкам НПО «Репортеры без границ», в рейтинге свободы прессы за 2022 г. Бельгия заняла 23 позицию (в 2021 г. - 11 место).

После начала российской специальной военной операции по денацификации и демилитаризации Украины в Бельгии наблюдается рост недружественных настроений в отношении граждан и выходцев из России. Так, некоторые частные предприниматели без объяснения причин отказываются от сотрудничества с российскими юридическими и физическими лицами. Отмечены случаи, когда предприятия устанавливают самоограничения на контакты с россиянами из-за опасений попасть под санкции.

Бельгийские власти приостановили выдачу туристических виз российским гражданам.

Дискриминационные действия в отношении росграждан предпринимают и правительства отдельных регионов Бельгии. В частности, такое решение было принято правительством Фландрии, закрывшим для российских соискателей возможность участия в программе студенческих обменов «Mastermind», предусматривающей предоставление субсидий (до 8400 евро в учебный год) иностранным выпускникам-бакалаврам, желающим повысить свой профессиональный уровень в магистратурах университетов Фландрии. При этом молодые люди, уже находящиеся во Фландрии, смогут продолжить обучение. Но новые заявки на получение стипендий профильные органы рассматривать не будут «до окончания военных действий на Украине». Об этом сообщил министр образования Фландрии Б.Вейтс в своём аккаунте в «Твиттере».

До февраля 2022 г. случаи дискриминации российских соотечественников были немногочисленными, однако не менее ксенофобными. Беспрецедентным представляется случай дискриминации в отношении Е.Тынянской, бывшей гражданки Украины. Уроженка города Севастополь проживала в Бельгии с 2007 г. После признания гражданкой России и документирования в 2015 г. заграничным паспортом гражданина Российской Федерации Е.Тынянская была депортирована.

Пандемия COVID-19 высветила ряд недостатков в бельгийском правозащитном досье. В наиболее уязвимом положении перед лицом нового заболевания оказались пожилые люди, которым зачастую бывало отказано в медицинской помощи и помещении в лечебные учреждения в связи с меньшими шансами на выздоровление. Впоследствии в методические рекомендации Бельгийского сообщества Геронтологии и Гериатрии были внесены изменения, разъясняющие недопустимость отказа в больничном приеме пациентам по причине их возраста.

Исследования подтверждают, что лишь около 19% лиц старше 65 лет сдали тест на COVID-19, в то время как для других возрастных групп данный показатель составил около 24%. Кроме того, затруднен доступ пожилых людей к получению медицинской консультации. Такая возможность была лишь у 13% этой возрастной категории при 28-29% людей 25 – 44 лет.

При таком положении дел на дома престарелых пришлось 53% всех летальных исходов вследствие коронавируса. После публикации этих данных официальный Брюссель заявил, что в статистику были включены все подозрительные случаи смерти, и что COVID-19 в действительности был подтвержден лишь в 10% случаев.

В тяжелом положении в связи с пандемией оказались также лица с ограниченными возможностями. В частности, меры по социальному дистанцированию и строгость гигиенических требований в конечном счете повлияли на скорость движения школьных автобусов, вследствие чего детям-инвалидам приходилось проводить в них до 5 часов ежедневно. Позитивной оценки заслуживают действия фламандского правительства, выделившего 2 млн. евро на закупку новых транспортных средств. Кроме того, в этом же регионе власти на временной основе увеличили размер пособия для инвалидов на 25,5%. Данная мера была направлена на компенсацию дополнительных расходов, вызванных недоступностью медико-санитарной помощи[156].

В конце марта 2021 г. Брюссельский суд первой инстанции принял решение, обязывающее бельгийское государство отменить чрезвычайные меры, принятые в условиях пандемии в течение 30 дней. С иском об оспаривании продления данных мер до 1 апреля 2021 г. прямым министерским постановлением без достаточного юридического обоснования ранее обратилась «Лига прав человека». В обоснование своего вердикта суд сослался на статью 159 Конституции Бельгии, согласно которой суды и трибуналы применяют правила, только если они соответствуют законам. При этом, по его мнению, приостановка занятий в школах, ограничение общественных и частных собраний, закрытие целого ряда учреждений и прочие подобные шаги, предпринятые правительством, а не законодательным органом страны,  не соответствуют положениям Закона «О чрезвычайных обстоятельствах с «реквизицией и эвакуацией», сослаться на которые пытались официальные власти[157].